ОМ на Чукотке
Зима 2024. Самое начало года – все еще одновременно вроде новое, но очень несвежее после новогодья. В поле деятельности «Омельчак мультимедиа студии» попадает Чукотский автономный округ, которому, также, как и всем остальным регионам нашей страны, необходимо было предстать во всей красе на выставке «Россия- страна достижений». О том, как мы прогулялись в столицу чтобы прогуляться по этой огромной экспозиции, мы уже писали тут (https://www.omelchak.com/blog/om-na-vystavke-rossiya-strana-dostizhenij/).
Помимо познавательной цели посещения выставки, была еще одна – мы хотели попасть на стенд Чукотки, для которого несколько недель создавали контент. За время работы с ЧАО (Чукотским автономным округом) мы полюбили этот регион настолько, насколько в принципе можно было это сделать, ни разу там не побывав. Нашим сотрудникам снились бескрайние белые просторы скованных льдом северных морей, холодное дыхание заснеженных сопок, величественный покой чукотских пейзажей.
Стенд Чукотки получился классным. А сам регион незаметно стал мечтой многих наших сотрудников. Мечтой об особенной свободе, о просторах и соленых ветрах, о мудрости древней земли, навеки спрятавшей свои тайны вечной мерзлоте… 
Чукотка отозвалась. В мае съемочная группа «Ом студии» отправилась в Билибинский район ЧАО. А еще через два месяца – в почти двухнедельную командировку в Анадырь.
Сложно последовательно описать эту экспедицию. Это было длинное, очень теплое, яркое и невероятно красивое приключение, о котором сначала хотелось всем рассказать, а потом – напротив - молчать и хранить в себе то, что привезли с собой. Что впиталось куда-то в солнечное сплетение, да так и осталось внутри нас. Прозрачными чукотскими ветрами, высоким, переменчивым небом, бескрайними просторами, тишиной и каким-то особенным покоем…
Дальше – то, что захотело стать строчками, не удержалось внутри. Возможно, и вы почувствуете нечто, что зацепит, заденет вас и потребует встречи. И тогда… увидимся на Чукотке!
* * *
На Чукотке ветренная погода - обычное дело. Здесь ветер - не просто гость в погодных прогнозах. Это свободный хозяин свободной земли. Его не пережидают, с ним живут. Не учитывают, а считаются.
И нет больше ни тревоги, ни страха, ни сомнений. Тишина внутри. Даже время перестало иметь смысл, потеряло управление и растворилось. А ты - не крошечный и незначительный. Ты - Равный. Сильный. Наполненный и пустой одновременно. Ведущий и ведомый. Причина и следствие. Странник и путеводная звезда.
Гудым или Будущее, ставшее Прошлым
Мы быстро потеряли счет дням. Порой вечером за ужином мы не могли поверить, что все, что мы сегодня видели, снимали, делали, происходило в один день. На Чукотке нет времени. От него ничего не зависит. Сегодня может длиться неделями. Тем более, что почти не т
емнеет летом и почти не светает зимой… Чтобы не путаться и не путать, не будем называть дни.
Напишем так:
Однажды мы поехали куда-то. Опять. В точке сбора нас ждал огромный оранжевый болотоход. Шесть гигантских колес, неожиданно комфортная кабина.
Проехав буквально пару минут, мы вывернули на берег, где стояла, уткнувшись тупым носом в песок, большая баржа. Плыть на ней через залив не долго и не страшно – не смотря на ветер, море не волновалось, а только морщилось и щурилось на солнце. Буквально через полчаса мы оказались на другом берегу, где тут же высадился и
двинул вперед по пыльной грунтовой дороге наш эффектный десант в виде туристической группы на квадроциклах и рыжего вездехода.
Зеленые просторы этой стороны залива только издалека выглядели приветливыми. Вблизи оказалось, что среди всего этого короткого, но буйного зеленого, цветущего, живого чукотского лета, укрылось множество грустных артефактов далекого прошлого… У дороги, растрепанный ветрами самолет, распятый кустами, давно пробившими его обшивку на пути к солнцу.
Никто уж
е не помнит – то ли он упал здесь, то ли неудачно приземлился, то ли был специально привезен и брошен.
Посреди бескрайней, цветущей тундры внезапно – боевой танк. Дуло разорвано на несколько частей и похоже на странный металлический цветок работы пьяного кузнеца. На корпусе красуется: «Прощай, оружие!». Эта навеки вросшая в чукотскую землю машина когда-то станет ее частью, исчезнув без следа. А пока своим присутствием обозначает на местности территорию бывшего военного танкового полигона.
Еще час гонки вездехода с квадроциклами по просторам и бездорожью – и мы попадаем в постапокалиптический поселок. В забрызганных лужами окошках нашего болотохода - руины. Едем мимо к спрятанному у подножия сопки единственному сохранившемуся бетонному зданию.
Это Гудым. Бывшая секретная подземная ядерная база в окрестностях Анадыря, на вооружении у которой стояли межконтинентальные баллистические ракеты, нацеленные, как теперь принято говорить, на недружественные страны.
База закрылась, военные всë вывезли, а потом уничтожили поселок, в котором раньше проживали. Подземные сооружения разрушать не стали. Наверное потому, что это почти невозможно - они создавались с расчетом на прямое попадание ядерной ракеты.
В недрах чукотской сопки - длинный тоннель со множеством ответвлений. Говорят, ниже есть еще несколько уровней, но их затопили водой, которую тут же запечатала в лëд вечная мерзлота.
Место весьма атмосферное. Дико холодно, совершенно темно и, честно говоря, очень не по себе. Шли с Костеем по тоннелю, немного отстав от наших спутников и фантазировали на тему того, что здесь можно было бы сделать для повышения туристического рейтинга. Конечно, первое, что приходит на ум - страшилки. Одно дело их придумывать, сидя где-нибудь в солнечном миру, и соооовсем другое - в темноте ледяного подземелья. "А прикинь, поставить тут хороший саб и периодически включать глубокий неясный гул?! " - Костей тут же изобразил утробное урчание. "А потом - хоп - и где-то там, в темноте - тихий детский смех..." - я еще не договорила, а волосы на затылке зашевелились...
Русская Кошка
Мы пришли на причал ровно как договорились – в восемь утра. Было солнечно, как, впрочем, и все время, пока мы тут живем. Полярный день – штука странная. Никогда не знаешь, какое время суток – всегда светло. Особенно радостно и азартно нам было от строчки в постановлении об использовании беспилотных летательных аппаратов для съемок «…разрешается в светлое время суток».
Ошибившись поворотом, нечаянно сошли с тропинки куда-то в кусты. Спящие в тенистой зелени комары немедленно проснулись голодными и выстроились «свиньёй» перед нами. Мы прибавили ходу. Еще вчера нам было боязно думать, что маленький старенький катер умчит нас куда-то в неведомые морские дали. Полчища комаров отвлекли так, что мы даже не заметили, как разместились в лодке и быстро вышли в залив. Белая, но явно немало повидавшая моторка, урча и подрагивая, двинулась мимо п
ричалов, ржавых, навеки застрявших на невидимых отмелях барж и бетонных утесов навстречу ветру.
Мы плыли уже около часа. «О, вот и волна изменилась. В океан вышли…» - капитан обернулся к нам на корму. Ему не пришлось кричать: ветер – отличный проводник слов, от которых сразу стало холодно и одиноко в огромном мире. Море вокруг действительно изменилось. Лодка перестала дрожать и подпрыгивать. Волны уже не частили и брызгались, а поднимались и опускались медленно, как будто в синей бездне ровно и глубоко дышит нечто неимоверное. Мы присмирели на своей корме, загнанно вертя головами по сторонам. Спокойная свобода и величественный простор, сила и мудрость - всё вокруг было ровно таким, каким должно быть. Таким, каким было всегда и будет всегда.
Мы не заметили, как перестали бояться. Всё перестало быть значительным и важным. Мы были частью огромной древней силы, сплетения стихий. Равными. Свободными. Спокойными и мудрыми. То самое принятие, безусловная любовь, которую мы почувствовали от чукотской земли в заснеженных сопках на прошлой съемочной экспедиции, стала почти осязаемой, но не пугала, а пронизывала миллионами нитей счастья и покоя. Впереди обозначился берег. Коса Русская кошка. Сюда-то мы и плыли шли.
Коса Русская кошка - открыта и названа в 1651 году Семёном Дежнёвым. Ее длина - 16 километров, а ширина - всего 2 километра. Пустынное, безлюдное место, бескрайний песчаный берег, посреди которого лежит огромный, выбеленный морем и солеными ветрами, череп кита. Дальше - ярко зеленая, стрекочущая всеми комарами мира, тундра в голубом мареве. Посреди этого дышащего жизнью пейзажа очень странно выглядит на суше опрокинутый на бок ржавый баркас на фоне далеких чукотских сопок. Пока режиссер в панике обливалась ванильным спреем (говорят, он спасает от насекомых), оператор отправился бродить по берегу. Казавшаяся вполне мирной картина тут же изменилась. Откуда ни возьмись, прямо из песка, в небо взмыли сотни похожих на больших ласточек белых птиц. Это полярные крачки – единственные в мире птицы, которые ежегодно мигрируют из Арктики в Антарктиду и обратно. Представьте себе, за свою жизнь (живут они в с
реднем 20-25 лет) полярная крачка преодолевает 3 расстояния от Земли до Луны!
Оказывается, их гнезда спрятаны прямо здесь, у нас под ногами. Поэтому птицы немедленно бросились защищать свое потомство. Очень, очень агрессивно. Хичкок обзавидовался бы их неподдельному напору. Крачек над нашими головами становилось больше с каждой секундой, они кричали и пикировали с небес прямо нам на головы. Оператор матерился, бежал, но таки снял талантливое и динамичное видео. Которое никак нельзя демонстрировать публично из этических соображений.
Полчища разъяренных птиц родили пылкие, замысловатые нецензурные спичи, от которых заметно покраснел даже наш смуглый капитан.
Отбившись от крачек, двинули по старой ухабистой дороге вглубь косы. Наш отважный коптер несся над тундрой. Если снимать, полностью опустив голову камеры – получаются невероятные кадры, по которым не сразу понятно – что это вообще за паттерн на экране: неведомая зеленая планета с материками, островами, морями и океанами или странная абстрактная картина всех оттенков зеленого.
- Вася! – крик капитана уперся в старые стены старых построек, настолько плотно вросших в тундру, что казались задремавшими ссутулившимися существами. – Вааааася!
Постройки выглядели странно, их назначение было для нас неясным, хотелось снова на берег, к морскому простору, где все как-то уже понятно. Да и к
атер наш там, покачивается на волнах, растянутый якорями.
В одном из покосившихся зданий внезапно распахнулась дверь. На зеленую лужайку, щурясь от солнечного света, вышел уютный бородатый человек с ведром в руке. «Привет! - Вася, а это и был он, улыбаясь, направился к нам. – Вы мишку не встречали? Утром тут ходил». Нам очень захотелось думать, что мишка – это имя собственное, а не ласковое название животного. Однако, судя по нашим внимательно оглядывающим окрестности спутникам, пару часов назад по территории бродил настоящий, огромный, как все чукотское, медведь. «Может, пройдем в дом?» - Вася улыбался Леопольдом, чувствуя наши страхи. Упрашивать не пришлось. Мы шагнули в низкий, темный, пахнущий дизелем, сыростью и какой-то едой, дверной проем.
Василий живет и работает здесь, на Русской кошке, уже не один десяток лет. В чем заключается его служба – мы так и не поняли, с виду кажется, что его главной задачей является пребывание здесь. Отказавшись от чая, побродили за хозяином косы по закоулкам его странного дома-работы, тепло попрощались, да двинули по уже знакомой дороге назад, к морю.
Солнце полярного дня жарило совсем не по-полярному. Над бескрайней тундрой по обе стороны от дороги, плавилась полоса голубоватого марева, далекие сопки кутались во влажную мутную дымку. Мы тащились по дороге, мечтая поскорее оказаться в катере на прохладном морском ветру. Внезапно капитан остановился, 
всматриваясь куда-то вбок. «Так, я не помню воооон того объекта, – он кивнул в сторону. – И мне сейчас кажется, что это мишка. А вам?» МИШКА?! То есть, огромный дикий медведь сейчас вооон там, идет к нам!?... А вокруг – километры песчаной косы, тундра и Вася внутри своей толстостенной крепости. Растерявшись и все еще надеясь увидеть в лице капитана хоть какие-нибудь признаки юмора, мы топтались на месте, не понимая, что делать. Заметно побледневший капитан бросил в песок круглый пластиковый буй – подарок Василия и, не отрывая взгляда от темной точки посреди зеленой тундры, быстро раздавал инструкции. И шашки. Маленькие (особенно по сравнению с медведем) штуки с веревочкой, выдернув которую получаешь горящий факел, призванный отпугнуть животное. «Не бежать, в глаза зверю не смотреть, но боковым зрением постоянно держать его на контроле. – Капитан был предельно серьезен, но спокоен, не смотря на бледность. – Хорошо работает тема, когда с факелом начинаешь двигаться вокруг медведя…» Слова коренного жителя Чукотки эхом отдавались в голове. Мы очень старались идти не быстро, не паниковать, не дрожать и «не показывать медведю свой страх». Неведомый предмет явно двигался к нам, казалось, мы различаем, как по-хозяйски спокойно и уверенно переступают по мягкому зеленому травяному ковру огромные бурые лапы. Хотелось бежать, сломя голову, побросав в дорожную пыль сумки и кофры, шашки и кофты. Бежать к морю, потом в катер – и вон отсюда. Как будто подслушав наши мысли, капитан тихо обронил: «Медведи – очень хорошие пловцы!» Внезапно совсем перестало быть страшно. Стало смешно и немножко тоскливо – деваться некуда, уплыть – тоже не получится, спрятаться – негде. Мы топали по дороге, мысленно приготовившись водить хороводы с шашками вокруг медведя, не бояться и контролировать его, не смотря ему в глаза. Вот он – берег. С птицами, которые уже всполошились от нашего приближения. Капитан остановился и уставился вдаль. «Не, это не медведь. – Он ловко, не снимая с плеч рюкзак, запихнул в него свою шашку. - Там пятно какое-то, похоже, бочка. У медведей пятен не бывает». Капитан взвесил в руках подаренный Василием буй и отправился к воде. Мы побрели за ним, уже даже немного разочарованные отсутствием яркой кульминации нашего похода – встречи с медведем.
От пережитого страха было нестерпимо жарко и душно. Море ласково и безмятежно обнимало песчаный берег. Капитан возился с резиновой лодкой у самой кромки воды: «Может, искупаемся?». Оператор поежился: «Ну, нет, только этого мне не хватало. Вы купайтесь, а я тут посижу». «А у меня купальника нет! – Режиссер с удовольствием избавлялась от одежды, бросая ее прямо на песок. – Чур я буду как есть, заранее извиняюсь». Совершенно голая на совершенно голом берегу, она направилась к морю. Капитан улыбался вслед: «Не забудь желание загадать, прежде чем нырнешь!» «Загадалаааааа!» - крикнула она и ухнула в Берингово море. «Твою ж мать…» - оператор покачал головой, да пошел куда-то в поисках сумки с едой, захваченной в поездку. Крачки беспокойно вились над ним как стая огромных белых мошек…
